В моей жизни есть два периода, которые я бы хотел из нее выдернуть, как страницы с неудачными главами из книги. Первый – это начало службы в армии. Каждый, кто через это прошел, меня поймет. Но как говорится, что нас не сломает, сделает нас крепче. Действительно, из армии я вернулся совершенно другим человеком. Причем, самым сложным было вернуться оттуда именно человеком.
Второй такой период моей жизни – это отъезд в США и первые недели на «земле вражьей». Вообще, себя в момент отъезда я сравниваю с растением, которое нашло благодатный чернозем, зажило своей полной, содержательной жизнью, но которое выдернули вместе с корнем и пересадили в незнакомую почву, потому что так надо, потому что так делают умные люди и потому что так будет лучше. Для кого лучше? Такие «глупые» вопросы и задавать было неприлично, равно как и сомневаться в этой аксиоме.
Во второй половине дня 22 марта 1991 года эскорт из полудюжины машин, в которые кроме нас втиснулись более 20 человек провожающих, двинулся в сторону аэропорта Шереметьево. Проспект Мира – Рижский вокзал – Сущевский Вал – Нижняя Масловка – Ленинградский проспект – Ленинградское шоссе – Шереметьево-2. Проезжая по Ленинградскому проспекту, я с грустью взглянул на четыре большие и дорогие моему сердцу буквы Ц-С-К-А, осознав, что, скорее всего, вижу их в последний раз.
Наш автомобильный эскорт вез не только праздных провожаюших, но и багаж в количестве 27 мест! Девушка в аэропорту, регистрировавшая нас на рейс, опомнилась, что с вещами у нас получается перебор, уже на 12-ом предмете, коим являлся новенький набор кастрюль. «А у вас еще там много вещей?» Вместо ответа, мы ей продемонстрировали остальные 15 мест, вследствие чего рот у несчастной остался открыт надолго. Когда мы общими усилиями его закрыли, из него послышалось: «Вам придется доплатить… или оставить остальное в Москве…». Пришлось оставить с провожавшими массу ценных предметов обихода вроде хрустальных ваз, самоваров и прочих чайных сервизов, без которых жизнь на чужбине казалась просто немыслимой. А за остальное, что уже отправилось в самолет – доплатить. Эта доплата съела почти все наши доллары, которые мы имели право вывозить.
Маленький тесный самолетик Скандинавских Авиалиний (SAS) помчал нас на запад. Заграницей мы никогда не были, и с этого момента все для нас стало в диковинку, включая и сам самолет, и питание на его борту.
Первая остановка была в Стокгольме на дозаправку и длилась всего час. Мой брат Алик, имевший странную привычку исследовать туалеты во всех новых местах, и здесь не стал делать исключения из правила. Найдя нужную дверь, он отправился на свидание с заветной сантехникой. Однако спустя секунд 20 он, как ошпаренный, выскочил из заведения с глазами на лоб. В ужасе он простонал: «Там столько всего висит, я не знаю, что с этим делать!» Интересно, что же там может висеть-то? Тогда уже я отправился с ним на разведку. Привыкший к совковым реалиям общественных туалетов, я был готов увидеть нечто подобное и здесь…
Поначалу я решил, что ошибся адресом и вместо туалета зашел в музей сантехники 22 века. Насколько смешно вспоминать об этом сейчас, настолько не до шуток было нам тогда. Как?! Стены не исписаны (во всех смыслах)? На полу не валяются кучки и горки? На унитазах присутствуют сиденья, а рядом с ними – о, боже! – туалетная бумага?! Шоковая терапия началась, и началась она там, где мы ее меньше всего ждали. А по поводу того, что там «висело», так это было жидкое мыло и бумажные полотенца, о которых мы читали только в страшных сказках про загнивающих капиталистов.
Следующая остановка была в Копенгагене, где нам предстояло провести ночь. Быстро получив транзинтые визы, мы сели в автобус, который нас повез в Гранд Отель. Самыми запоминающимися элементами этого отеля были стеклянные автоматически двери, два больших белых каменных льва у входа, а также тоновый телефонный набор, с которым я познакомился впервые в жизни. Когда я смотрел американские фильмы, то всегда удивлялся, как же так, человек нажал быстро кнопочки, и сразу же прозвонился – не надо было ждать, пока трубка дощелкает каждую набранную цифру. Теперь и эта тайна для меня открылась.
На утро мы пошли гулять по городу, благо рейс Копенгаген – Лос-Анджелес вылетал во второй половине дня. Изобилие на прилавках магазинов поражало воображение. Особенно вкусно выглядел ананас, который я увидел впервые в своей сознательной жизни. Однако догулялись мы до того, что папа серьезно простудился, а все мы едва не опоздали на самолет…
В аэропорт мы примчались с языком на плече и обнаружили, что из четырех забронированных на нас мест два уже отданы другим пассажирам. Двоих из нас отправляли изначальным рейсом, а оставшихся двоих – другим, который отлетал через 5 минут, но летел через Нью-Йорк и потому приземлялся в Лос-Анджелесе на 6 часов позже. Мы пытались возмутиться, но когда нас известили, что мы получим за это компенсацию в четыреста долларов на каждого задерживающегося, то сдались. И даже попытались попросить, чтобы нас всех четверых отправили следующим рейсом, но этот трюк, к сожалению, не прошел. В итоге мы получили 800 долларов, я полетел с мамой прямым рейсом, а Алик с папой – через Нью-Йорк. И эти нежданно-негаданно свалившиеся на нас деньги оказались очень кстати, учитывая доплату за багаж…
Перелет через Атлантику на Боинге-747 мне запомнился лишь жуткой головной болью. Впрочем, подозвав стюардессу, я смог решить и эту проблему, заполучив заветную таблетку.
В районе трех часов дня мы начали снижение. Лос-Анджелес оказался городом совершенно бескрайним и… абсолютно плоским! У каждого нормального европейского человека понятие большого города ассоциируется с высокими домами и широкими проспектами. Я же в иллюминатор самолета не обнаружил ни того, ни другого, что стало для меня первым разочарованием. Мы летели в большую деревню, и почему-то особенно запомнилось бесчисленное множество частных маленьких домиков с бассейнами.
В аэропорту нас очень тепло встретили наши американские родственники, которых мы никогда в жизни не видели, но которые нас все равно приняли, как своих родных. Впрочем, почему «как»? Они нам сняли квартиру, заполнили ее мебелью, забили холодильник и шкафы продуктами и даже подарили совершенно безвкусный американский торт, которым мы давились недели две. Вечером прилетел и папа с Аликом.
Так началась наша жизнь в Америке, которую тоже можно разделить на несколько этапов…