Все плохо. Нет, конечно, все замечательно, но все плохо. Плохо не в смысле плохо, а в смысле, что не мое это все. Не моя среда, не моя почва. Страшно в эту почву пускать корни. Солнышко светит, вокруг Калифорния, пальмы, кабриолеты с блондинками, курортный климат. Да на кой черт мне это все сдалось??? Родственники нас катают по городу в своих «Кадиллаках». Впрочем, городом эту деревню можно назвать с очень большой натяжкой. В первый же день тётка Каролина нас повезла в магазин «Росс», где накупила нам всем массу дешевых шмоток. Моей гордостью был джинсовый костюм и серая футболка – крутизна такая, аж тошно! На следующий день Каролина нам привезла запеченую индюшку, которой мы тоже давились неделю.
Когда родственники нас более-менее одели и обули, пришло время думать о работе. Тут-то и выяснилось, что без машины добраться куда-то очень проблематично. Нет, конечно, некое подобие автобусов здесь ходило, но вот их эффективность была под большим вопросом. К этому остается добавить, что Лос-Анджелес в принципе не создан для ходьбы пешком, и общая картина становится ясной. Что нас в первое время шокировало, это абсолютно пустые улицы! И если в специальных пешеходных зонах и русских районах пешеходы еще изредка встречаются, то стоит отъехать на пару кварталов, и они просто исчезают как особь. Я где-то слышал даже, что в Лос-Анджелесе пешеходы вообще относятся к вымирающим видам и занесены в Красную Книгу.
Удивительно, но я не могу сказать, что мне многое в Америке было в диковинку. Пожалуй, больше всего удивляло невероятное разнобразие машин, когда двух одинаковых заметить в потоке был просто невозможно! А в остальном… К набитым прилавкам нас в какой-то мере подготовил Копенгаген. Про резиново улыбающихся людей я был наслышан. Пальмы я видел раньше в Ялте. Разумеется, какие-то особенности мы отмечали, непременно сравнивая их с тем, что было в Союзе. «У них здесь так, а у нас там этак…»
У них здесь. У нас там. Несмотря ни на что, не укладывалось в голове, что мы теперь здесь живем. Поэтому если здесь, то обязательно у них. А вот если там – то это уже у нас! Казалось, что закончится отпуск, и мы полетим обратно домой. Приходилось себе постоянно напоминать, что наш дом теперь здесь, у них. И от одной этой мысли становилось не по себе. Ведь 20 с лишним лет мой дом был в Москве, на проспекте Мира, рядом с метро «Щербаковская». Там, на 11 этаже, в малюсенькой квартирке находится мой дом. Единственный и любимый. Там, сидя на подоконнике, смотрит в выходящее на проспект окно и с интересом наблюдает, как разъезжаются машины, кот Маркиз. Там, во дворе, я снова буду с Андреем и Мишей играть в футбол, как только стает снег. Там, я буду опять трезвонить в дверь соседке по спаренному телефону с просьбой освободить его. Там, я летом поеду к друзьям на дачу кормить собственной плотью комаров. Там, я буду просиживать штаны в институтской лабе, делая курсовой проект. Никак не верилось, что все это навсегда осталось там. Там, у нас… В прошлом…
А теперь здесь, у них нам предстоит с нуля строить новую жизнь. И начинать ее надо было с… первой машины. Ее мы купили 6 мая при помощи дяди Алана, который работал в то время в автосалоне. Наша первая машинка называлась «Мазда» модели GLC и стоила дешевле хорошего велосипеда – $450. Собственно, она и отличалась от велосипеда всего-то наличием мотора, более удобных сидений и количеством колес. На гидроусилители, кодиционеры и прочие радиоприемники не было даже намека. К тому же она была такой маленькой, что я своим правым коленом постоянно задевал выключитель стеклоочистителей, а при каждом отжатии сцепления левым коленом включал поворотник. Однако в то время было не до жиру. Главное – мы стали самотранспортабельны!
В попытках устроиться на работу я, как все люди, ходил на собеседования. Узнав, что я только полтора месяца назад приехал из СССР, собеседник непременно спрашивал, не скучаю ли я по дому. Скучал ли я по дому? Конечно, скучал… По тому дому, который там, у нас… Однако в качестве ответа, который я давал здесь, у них, наготове постоянно имелась дежурная фраза: «Я не затем сюда приехал, чтобы скучать и ностальгировать. Гы-гы». Причем «гы-гы» тоже было обязательной частью ответа.
В конце концов, мне удалось получить работу в страховой компании, где я проработал без малого 3 года. Весной 1992 года я также начал учебу в университете UCLA. Начались будни. Постепенно мы втянулись в местный образ жизни с колоритом русской диаспоры. Адаптация прошла успешно. Эмигрантский костюмчик сидел в самый раз. А вместе с ним и розовые очёчки, которые являются его неотъемлемой частью.