24 декабря 2020 г., 11:13
Раменское, Подмосковье
Предупреждаю: в повествовании есть некоторые анатомические подробности, слабонервным читать с осторожностью 🙂
Все фотки кликабельные!
У меня есть традиция: раз в 10 лет я рву переднюю крестообразную связку – последнюю аж в 2011-м году. Но поскольку таковых в организме только две, то в этот раз досталось мениску. И если отсутствие связки в левом колене 20-летней давности я практически перестал ощущать, то правое колено до конца мне так и не удалось стабилизировать. Я продолжал играть в футбол и, в конце концов, обнаглел настолько, что перестать надевать на игру ортез, ограничиваясь лишь эластичными наколенниками. Рано или поздно это должно было плохо кончиться. И, разумеется, именно в проклятом 2020 году, когда же ещё.
28 июня, как обычно по воскресеньям, мы собрались на стадионе «Торпедо» им. Стрельцова погонять мячик. В какой-то момент я решил допрыгнуть до мяча и неудачно приземлился… Минут 10 я корчился на земле от боли, предельно чётко понимая, что именно произошло. Матч для меня был окончен, и я твёрдо решил в этот раз идти сдаваться эскулапам. Однако чёртов ковид, который я подхватил буквально через 2 недели, сбил все планы. Тем временем колено более или менее прошло, разве что иногда очень болезненно «клинило» и с громким щелчком потом возвращалось на место. Пока я тупил и тормозил, всё собираясь записаться на приём к травматологу, произошло критическое событие, которое задало мне абсолютно риторический вопрос: «Ты вообще собираешься заниматься своим коленом или ты конченый дебил?» Я пошёл выбросить мусор, и на ровном месте у меня «выпал» сустав. Дикая пронзающая боль повалила меня на землю, поставив диагноз: таки-да, конченый дебил. Это было 20 октября. Два дня я не мог наступить на ногу, но как только обрёл возможность хоть как-то ходить, помчался на МРТ. Мениск разорван в клочья, киста Бейкера и все прочие радости. Теперь надо не только связку восстанавливать, но и мениск зашивать.
Первым делом я позвонил травматологу, который меня обследовал 9 лет назад, когда я только порвал связку. Довольно известный Николай Николаевич Гнелица, оперировавший многих наших спортсменов, посмотрев на снимки, заявил, что надо оперироваться немедленно, счёт идёт на дни, ногу нельзя ни сгибать, ни разгибать, ни наступать на неё. Оперирует он в частной клинике, стоимость объявил мне 100 с лишним тысяч. Но смутило меня даже не это, а его отношение. После того как за 15-минутную телефонную «консультацию», причём в довольно грубой форме, он ещё с меня и стребовал деньги, мне совсем расхотелось иметь с ним дело.
Тем временем я пошёл к травматологу в местную поликлинику со снимками. Он меня успокоил, сказав, что экстренного ничего нет, но лучше с этим не затягивать, поскольку артриты с артрозами не дремлют. Более того, оказалось, что здесь же, в районной больнице, мне операцию вообще сделают бесплатно, по стандартному полису. Вот тут мне стало интересно. Я записался на приём уже к оперирующему артроскописту и параллельно стал наводить о нём справки. Нашёл отзывы – все сплошь положительные. На всякий случай я кинул запрос в Whatsapp-группу нашего дома – вдруг кто у него оперировался. И судьба снова мне улыбнулась – парень в соседнем подъезде ровно год назад как раз оперировался в Раменской ЦРБ с точно такой же травмой и именно у этого же врача. Я немедленно встретился с ним. Он подробно рассказал обо всём, результатами остался очень доволен, всячески хвалил врача и продемонстрировал мне свою коленку, с которой снова занимается спортом. Кроме того, он мне одолжил свои костыли.
На всякий случай я позвонил ещё в медицинский центр им. Пирогова в Москве, где моей тёще делали эндопротезирование тазобедренного сустава. Там мне практически слово в слово повторили то же, что сказал мой травматолог – что спешки никакой, но лучше не затягивать, а многие вообще с этим живут. Но я же не «многие», я-то долбанутый на всю голову, поскольку ещё планирую на футбольное поле вернуться! Однако в «Пироговке» очередь на пару месяцев, особенно если делать по квоте (то есть бесплатно). В конце концов, после консультации непосредственно с раменским артроскопистом я принял решение – оперироваться в Раменской ЦРБ. Оставалось определиться с датой – либо подождать до 2021 года, либо встречать его в костылях. Я решил не затягивать – во-первых, может опять случиться, что отменят все плановые операции из-за пандемии, а во-вторых, я не хотел рисковать и снова повредить колено на ровном месте. Госпитализацию мне назначили на 8 декабря.
Мне ещё предстояло приобрести специальный послеоперационный ортез с градуированной шкалой, где задаётся допустимый диапазон сгибания и разгибания сустава. Сразу после операции выставляется диапазон 0-10° и в ходе реабилитации постепенно увеличивается – к третьей неделе до 90° и далее по программе. Штука эта недешёвая, но без неё никак.
Опущу скучный процесс сбора анализов и перейду к самому интересному. Последний раз я в советской больнице лежал ровно 32 года назад, когда проходил службу в армии. Это был военный госпиталь в Полтаве, о котором у меня остались самые светлые воспоминания. По сравнению с войсковой частью там действительно был рай на земле. Что представляет из себя российская медицина сегодня, да ещё и за пределами Москвы, я представлял слабо. Особенно в таких серьёзных вопросах. Главное для меня было, чтобы нормально сделали операцию, и здесь я был спокоен, а вот что касается условий и ухода, с учётом пресловутой «оптимизации» и всяких страшилок, я мог лишь догадываться. Да ещё и все кому не лень пугали кошмарным раменским здравоохранением. Однако сосед меня успокоил – всё нормально.
Вечером 7 декабря мне позвонил врач и сказал приходить к 9:30 на оформление. Удивительно, но у меня не было ни волнения, ни мандража. Я был спокоен, как удав, прекрасно спал ночью. Возможно, потому что я эту операцию воспринимал как избавление – ведь даже спустя почти полтора месяца со дня последней травмы я продолжал хромать и не мог полностью разогнуть ногу. Такое качество жизни меня совершенно не устраивало!
Больничный комплекс находится в 500 метрах от дома, и я бы вообще мог до него дойти пешком, но тащить на себе костыли не хотелось. Меня доставил в больницу сосед, по совместительству отец одноклассника моего сына. В приёмном отделении на плановую госпитализацию было человек 10. После заполнения истории болезни у всех взяли мазок на коронавирус, а некоторых направили ещё и на компьютерную томографию лёгких – подозреваю, именно тех, кто уже переболел. Мне было интересно увидеть результаты спустя ещё 4 месяца после того, как у меня была «разрешившаяся пневмония» в августе. И в этот раз всё было абсолютно чисто, никаких следов заразы! При этом уровень антител IgG с августа у меня хоть и снизился в два раза, по-прежнему в 8 раз превышал обычный уровень.
Первый обед в больнице
Сначала нас всех отправили в «карантин», который располагался в старом неотремонтированном корпусе, почему-то в отделении кардиологии. Там мы «куковали», пока ждали результаты анализов. За это время нас покормили обедом – типичной больничной едой. И если суп был вполне неплох, даже мяса не пожалели, то второе оказалось малосъедобным – абсолютно пресное картофельное пюре и непонятного состава тефтелька. Ну да ладно, накормили, не отравили – и нам том спасибо. Я вообще совершенно неприхотлив к еде, так что съел всё, не уронив знамя председателя Общества Чистых Тарелок.
В районе 14-ти часов зычный голос медсестры «Мальчики, на выход!» ознаменовал окончание «карантина». Как же приятно на шестом десятке снова побыть мальчиком!
Хирургический корпус
Нас стали разводить по отделениям в главный хирургический корпус. Я заранее изучил варианты и обнаружил, что за дополнительную плату можно получить место в 2-местной палате повышенной комфортности в травматологическом отделении. Ага, разбежался и споткнулся! Конечно, я предполагал, что коронавирус внесёт свои коррективы, но чтобы настолько… Нас всех скопом отправили в отделение отоларингологии (!). Попытки выяснить, как так и почему, ни к чему не привели. Медсёстры разводили руками: «Думаете, мы сами рады этому?» Все мечты о комфорте разбились о суровую реальность в виде 6-местной палаты и туалета в коридоре.
Пару слов надо сказать об интерьере больницы. Всё пристойно, светло, чисто и отремонтировано, в палатах современные больничные койки на колёсах и с подъёмными механизмами, а также холодильник и раковина. Розетки над каждой кроватью, тумбочки – всё по-человечески.
Меня направили в палату №3, где уже были двое – один дедок, которого только что прооперировали, и один «старожил», который находился там уже неделю. Этому бедолаге можно было только посочувствовать – он трижды подвергался экзекуции в виде клизмы, и трижды операцию переносили. При этом он не терял бодрости духа и чувства юмора, став в итоге душой палаты. Я выбрал себе самое козырное из свободных мест – около окна, где помимо тумбочки в моём распоряжении оказался широченный подоконник. И теперь я ещё имел доступ к окну, что позволяло контролировать количество свежего воздуха, поступающего с улицы. В течение следующего часа вся палата, кроме одной койки, оказалась заселена. Судя по разношёрстному составу, всех плановых действительно заселяли именно в ЛОР-отделение, независимо от характера операции: у нас были трое с грыжей (включая деда), один с вывихом плеча и я с коленом. Как я далее всё-таки выяснил, в «свои» отделения направляли только экстренных больных, в то время как все плановые, «чистенькие», с отрицательными тестами, поступали в ЛОР-отделение. Что ж, весьма продуманно, надо заметить, если на минуту уверовать в достоверность ПЦР-тестов.
Вскоре подошёл врач, пообщался со мной и забрал мои снимки и диск с МРТ для изучения. Операция назначена на завтра. Остаток дня я провёл за работой – не просто так ведь я взял с собой ноутбук!
Дедок тем временем постепенно отошёл от наркоза, пришёл в себя и оказался вполне бодрым и весёлым живчиком, а его жизненной энергии можно было только позавидовать!
В среду, 9 декабря, врач с утра зашёл ко мне, подтвердив операцию на сегодня. Нельзя ничего ни есть, ни пить. Хотя пить хотелось ужасно… Примерно в 11:30 медсестра вызвала меня на укол, который делают перед анестезией, и ровно в полдень меня забрали. А я был всё так же спокоен – прямо сам удивлялся. Возможно, отчасти этому способствовал укол, но я настолько сумел настроить себя морально, что поход на операцию для меня был сродни походу в магазин. Я просто не сомневался, что всё будет хорошо, а перспектива встретить новый год с новой коленкой выглядела крайне привлекательной!
Операционный блок находится на последнем, седьмом, этаже. С десяток застеклённых операционных примыкают друг другу. В некоторых шли операции полным ходом. С собой я взял только пакет с ортезом – его мне должны надеть на ногу прямо после операции. Я разделся до трусов, сложив одежду в пакет. Со мной пообщался анестезиолог, удивительно приятный и душевный дядечка, который в деталях объяснил, что такое спинальная анестезия и как она будет действовать. В 12:15 меня усадили на кушетку и велели согнуться – я ощутил лишь лёгкий «комариный укус» в позвоночник в области поясницы. Весь процесс занял лишь несколько секунд. Сразу после этого мне показали иглу. Мамма-мия!!! Хорошо, что мне это не показали ДО инъекции! Длиннющая и при этом тончайшая игла, помноженная на мастерство анестезиолога, сделали сию процедуру практически незаметной.
Буквально через пару минут в ногах стало теплеть, и они начали наливаться свинцом. В это же время меня разместили на столе, поставили катетер в вену, подключили капельницу, закрепили датчики для отслеживания состояния и закрыли всё от меня ширмой. Я вначале чувствовал прикосновения врачей к ноге, но не более того. Однако это тоже длилось недолго, и постепенно моя нижняя часть тела пропала вся. Очень необычное ощущение!
Началась операция с забора трансплантата. Я не знаток анатомических тонкостей, но знаю, что вытащили у меня какое-то сухожилие, надрезав сбоку ступню в двух местах. После этого оперирующий врач занимался непосредственно коленом, а ассистент в это время готовил сухожилие для установки в качества новой связки – очищал, прошивал специальной нитью и т.д. В это время в операционную зашёл ещё один врач и, увидев сухожилие, удивился:
– Ой, а зачем такое длинное-то?
– Так мы ведь его в два раза складываем!
Как говорится, век живи – век учись!
Артроскопия не предполагает большой открытой раны, вместо этого делаются ряд маленьких разрезов: для собственно артроскопа, для инструментов, для подачи и удаления жидкости, при этом камера проецирует весь процесс на экран монитора. У меня просто разбегались глаза – мне же всё надо видеть! Я попросил чуть сдвинуть ширму, чтобы наблюдать, как ассистент готовит связку; одновременно я старался глядеть в монитор, на котором отображался процесс «ремонта» мениска и подготовки сустава к установке трансплантата внутри колена. Врач показал мне на мониторе остатки старой связки и разорванный в клочья мениск, снабдив детальными комментариями. Я мало что понял, но всё равно было безумно интересно взглянуть на себя изнутри – в самом что ни на есть физическом, материальном смысле слова! После манипуляций с мениском он дрелью с длиннннннннющим сверлом просверлил в кости отверстие для новой связки. Затем взял уже подготовленный имплантат – и остальное произошло настолько быстро, что я даже не успел ничего понять.
Забегая вперёд, замечу, что именно операция была самым приятным эпизодом – лежишь себе, отдыхаешь, смотришь «кино» и «спектакль» одновременно…
В 14:15 меня погрузили на каталку и повезли обратно в палату. За время моего отсутствия и последняя койка оказалась занята – ещё одним плановым пациентом с переломом ключицы.
Сушняк у меня был жуткий, словно я квасил всю ночь, и в течение последующих 10 минут я выпил около литра воды. И всё равно никак не мог напиться. Практически сразу мне начали колоть антибиотик и капать противотромбовый препарат. Теперь оставалось только ждать, когда отойдёт наркоз.
Нога после операции
«Отходняк» начался через пару часов – за это время я успел даже немного подремать. Появилась минимальная чувствительность в бёдрах, и возникло лёгкое покалывание в пальцах ног. Я уже мог пошевелить ногой. Интересный эффект состоял в том, что нога шевелилась, но обратной связи не было – то есть я «отдавал команду» на шевеление ногой, видел, как она шевелится, но не чувствовал этого! Постепенно чувствительность возвращалась, и примерно в 8 вечера начало всё болеть. Я наивно полагал, что смогу обойтись без обезболивающего. Ага, щаз! К этому добавилась ещё одна проблема – пардон за интимные подробности, но очень долго не удавалось сходить в туалет. Мало того, что ввиду потери чувствительности не ощущаешь, как наполняется мочевой пузырь, так ещё, по закону подлости, в последнюю очередь чувствительность возвращается именно в интимные места. Лишь в районе 9 часов вечера, хоть и не без труда, это свершилось. Медсестра мне усердно пихала утку, но я решил, что не к лицу (а тем более не к другому месту) мужику в самом расцвете сил такое непотребство! Героически я взял костыли и доковылял до туалета. Медсестра всю дорогу охала и ахала, что если я упаду, она уже не сможет меня собрать, дескать, годы уже не те… Но, проявив чудеса героизма, я сделал это! После чего с чистой совестью лёг спать.
Первая ночь после операции – самая сложная. На спине спать мне неудобно, а на боку невозможно нормально пристроиться – всё болит, ортез давит. К этому добавился колорит соседей по палате: тот самый, который душа палаты, своим храпом обеспечивал полноценный эффект присутствия на взлётно-посадочной полосе военного аэродрома, а другой ворочался так громко – и при этом ещё и матерился, – что казалось, будто рушится здание. В общем, впечатлений море!
На следующее утро пришёл врач. Посмотрел-пощупал колено и забрал на перевязку. Там он взял огромный шприц и откачал из колена огромное количество жидкости. И хотя сама процедура малоприятная, колоссальное облегчение после её завершения с лихвой окупило этот дискомфорт.
Практически сразу после операции начинается процесс реабилитации. Врач выдал мне распечатку всей программы, по которой на 3-й неделе угол сгибания должен достигать 90°, а на 4-й неделе можно уже отказываться от костылей. То есть по 30° в неделю. 13 декабря я рискнул уже выставить 30° и стал постепенно давать минимальный вес на обновлённую ногу без особых болевых ощущений. Три недели пройдут как раз к концу года, и я поставил себе задачу – в новый 2021 год зайти без костылей. Думаю, мне вполне это по силам!
Пора домой!
Выписка была назначена на понедельник, 14 декабря. Утром зашёл врач, внимательно осмотрел, пощупал колено и пришёл к выводу, что пункцию делать не нужно. Примерно к 14 часам мне вручили выписку. К этому времени онемение прошло почти полностью, что повлекло за собой эффект, которого я никак не ожидал и не ощущал в первые дни после операции: как только я вставал с койки, т.е. опускал ногу ниже уровня тела, кровь моментально приливала к суставу, что приводило к дикой боли. Пик этого эффекта пришёлся аккурат на день выписки. Я отказался от кресла-каталки и решил, что всё-таки на костылях доковыляю до лифта. Каких морально-волевых усилий мне это стоило, скромно умолчу. За мной в больницу приехал коллега на машине, довёз домой и помог поднести сумки. В квартиру я зашёл из последних сил и примерно час отлёживался.
А потом я испытал настоящий кайф – просто от того, что наконец-то принял душ! Механизм залезания в ванну я продумал и даже отрепетировал заранее – сел на бортик, перекинул ноги и аккуратно сполз в ванну. Замотал операционные швы пищевой плёнкой, чтобы они не намокли, включил душ и с полчаса просто «отмокал», наслаждаясь каждым мгновением и каждой капелькой потока тёплой воды, ниспадающей на мои покоцанные телеса.
В течение следующей недели я просто набирался сил, втягивался в работу, соблюдая в основном постельный режим, постепенно увеличивая угол сгибания колена и делая гимнастику. 30-45-60-75 градусов к концу второй недели.
Ортез на 90°!
Во вторник, 22 декабря, мы с Викулькой поехали в поликлинику снимать швы – уже на облегчённых костылях под локоть, примерно на 50% нагружая правую ногу. Врач осмотрел и остался доволен. Медсестра сняла швы, обработала ранки и заклеила пластырем. На следующий день я выставил угол сгибания колена 90° – можно сказать, достигнута некая веха, с опережением на неделю! По квартире гуляю по полчаса в день. Планирую осторожно начинать заниматься на велотренажёре. План избавиться от костылей к новому году выглядит вполне выполнимым.
В заключение не могу не сказать несколько добрых слов о соседях по палате. То, что все делились друг с другом «гостинцами» (чёрт побери, прям ностальгия по пионерскому лагерю накатила!), само собой разумеется. Кроме этого, все проявили удивительную взаимовыручку. Когда я после операции был немобилен, соседи по палате приносили еду и забирали пустые тарелки. Да и вообще – искренне благодарю добрых и весёлых людей, которые не давали скучать и сделали моё пребывание в довольно депрессивном по определению месте вполне себе позитивным. Большая палата – не так уж и плохо, как оказалось!
Вкусная еда!
Кстати, о еде. В конечном итоге, она оказалась вполне съедобной. Конечно, раз на раз не приходился, и манной каши я наелся на пару лет вперёд. Но иногда бывало даже вкусно! Такое впечатление, что там работали несколько бригад поваров. Одна бригада варила супы (которые всегда были весьма неплохими и разнообразными) и готовила овощное рагу с печёночной или мясной подливкой (м-ммм!), а вторая умела стряпать только пресное водянистое картофельное пюре и рыбные котлеты, нашпигованные костями. Но меня этим смутить трудно – я съедал всё и без остатка! Пожалуй, главная претензия – полное отсутствие в меню свежих овощей и фруктов. Но на то и существуют передачки от родных.
После снятия швов
Что в итоге? Конечно, я не готов загадывать, как всё у меня заживёт, поскольку очень многое будет зависеть в том числе и от моих усилий по реабилитации и чёткому следованию программе. На данный момент динамика отличная. Но основной критерий для меня – это качество проведения самой операции и техническое оснащение. С этим там всё в порядке. И чтобы было чистое бельё и цивильный туалет – с этим тоже проблем не было. Всё остальное – вторично, ибо лучше хорошо сделать в государственной клинике, чем плохо в частной, отдав при этом ещё и месячную зарплату, даже питаясь омарами и осетриной и наслаждаясь одноместной палатой с телевизором. То, что всё оказалось бесплатно – это дополнительный бонус. А многоместная палата и туалет в коридоре – издержки, притом не критичные, как оказалось. Особенно порадовал отличный уход и заботливые медсёстры. И, конечно же, сердечная благодарность замечательному артроскописту и прекрасному человеку Евгению Петровичу Тарасову. Всё было крайне благожелательно и душевно, и уж точно гораздо лучше, чем можно было бы ожидать от обычной районной больницы в 35 км от Москвы.
