Возвращенец

29 июля 2008 г., 13:18
Люберцы, Подмосковье

 

Сегодня вернулся из двухдневной поездки в Санкт-Петербург. Как я уже неоднократно отмечал, очень люблю этот город и с удовольствием его посещаю. Так уж получилось, что в последние годы я все больше ездил в Питер в командировки и свободное время проводил за рюмкой чаю в гостях у друзей или родни. И вот в минувшие выходные я совершил чисто туристическую поездку с любимой девушкой Викой, которая вообще в Питере до этого не была.

Жильем, конечно, надо было озаботиться заранее. Но вплоть до пятницы мы еще не знали, поедем мы или нет. И когда план был окончательно утвержден – в субботу вечером туда, в понедельник вечером обратно, – мы начали искать жилье. Огорчили два обстоятельства: во-первых, цены, во-вторых, доступность. Точнее, недоступность. Хотелось, как говорится, и на ёлку влезть, и корму не ободрать. То есть найти приличное жилье в центре относительно недорого. Мы с Викой этим занимались параллельно – искали жилье и в гостиницах, и в мини-отелях, и в частном секторе. И когда мы уже почти отчаялись что-то найти, счастье нам улыбнулось, и я сумел забронировать – даже без предоплаты – однокомнатную квартиру на Невском в 10 минутах ходьбы от Московского вокзала.

Поезд наш прибыл в северную столицу ровно в 8:00. До заселения оставалось еще целых 4 часа, и мы решили это время скоротать с пользой. Бросив вещи в камеру хранения, мы первым делом пошли завтракать. Своим появлением мы осчастливили «Шоколадницу». Пока суть да дело, на часах уже было 10 часов, и здесь очень кстати подвернулась обзорная полуторачасовая автобусная экскурсия по городу.

27 июля город отмечал праздник военно-морского флота. С одной стороны, это было хорошо, с другой – не очень, поскольку Невский был большей частью перекрыт для движения автотранспорта, равно как и многие набережные. Поэтому поездка получилась несколько скомканной. Однако основные достопримечательности мы посетили. Кроме того, в честь дня ВМФ в Неву вышли военные корабли. Морячки с борта махали фуражками девушкам на берегу и посылали им воздушные поцелуи, от чего девушки зело заводились и кокетливо улыбались в ответ…

Процесс заселения произвел на нас неизгладимое впечатление, ибо здесь мы столкнулись с первым парадоксом города на Неве. Мы без труда нашли дом и дверь подъезда, где на табличке с указанием этажей значились и номера квартир. Все правильно – квартира 24 на 4-м этаже. Поднимаемся на 4-й этаж. Вот идут квартиры 22, 23, 24 и 25. Правда, на квартире 24 почему-то написаны цифры 68. Ну да ладно, мало ли кто там шифруется…

Звоним в дверь, откуда спустя почти минуту раздался женский голос:

– Кто там?

Понимая, что мой следующий вопрос явит собой верх дебилизма, я все же его задал, не придумав ничего лучшего:

– Это квартира 24?

– Нет, это квартира 68! – Ответ поверг нас в состояние легкого ступора. Я, как баран, смотрел на цифры «68», одновременно пытаясь сопоставить это с тем, что только что раздалось из-за двери, делая при этом экскурс в школьный курс математики и усиленно отгоняя от себя назойливые мысли о существовании-таки пресловутой параллельной реальности…

– А где же тогда квартира 24? – Пожалуй, этот вопрос мог бы посоперничать своей гениальностью с предыдущим.

– В соседнем подъезде…

Я еще раз попытался осмыслить то, что только что услышал. Мой мозг отказывался воспринимать поступившую информацию. Я-то по простоте душевной всегда считал, что после 23 идет 24, а потом 25. Но теперь оказалось, что наряду с парадными, поребриками, курой и шавермой, Питер представил миру и собственную систему исчисления! Почему-то вспомнился Михаил Задорнов, который точно подметил, что у нашего народа отличная соображалка и бешеная энергетика, но без вектора направленности…

Соседний подъезд порадовал не меньше. И если в предыдущем случае можно было вывести хоть какую-то логику в нумерации, за исключением квартиры 68, то в «нашем» подъезде она отсутствовала как факт. Здесь оказалось всего 4 квартиры: 24, 37, 59, 60. Причем квартира 59 находилась на 2-м этаже, а квартира 24 – на 4-м. Две оставшиеся квартиры – одна на 3-м этаже, другая опять же на 4-м – оказались непронумерованы, так что какая из них являлась 37, а какая 60, так и осталось для меня загадкой. Позвонить же в произвольно выбранную дверь и задать очередной гениальный вопрос «это какая квартира?» я не рискнул.

Второй парадокс этого чудесного города нас поджидал вечером того же дня, когда мы с Викой и двумя ее местными подругами зашли в бар «Дон Джон». Само заведение, расположившееся в небольшом подвальчике, мне очень понравилось стильным оформлением, на удивление обширным для бара меню и очень недурственным нефильтрованным пивом местного розлива – Василеостровским. Мы весело общались, распивали спиртные напитки и фотографировались, когда перед нами выросла официантка и известила нас о том, что фотографировать здесь запрещено. Это само по себе уже было странным, и я осмелился поинтересоваться, а по какой, собственно, причине…

Я ожидал услышать что угодно. Например, что этот бар – сверхсекретное заведение, где проходят тайные совещания подпольщиков, и «палить» этот бар было бы непозволительно. Или что конкуренты не дремлют, и наши фотографии, опубликованные – вне всякого сомнения – на всех самых посещаемых интернет-сайтах мира и в центральной прессе, позволили бы им воспользоваться чужими идеями оформления для собственных нужд. Но мое мышление снова оказалось слишком приземленным и примитивным. Как оказалось, я мыслил совсем другими категориями, и мне даже стало немного стыдно за свою узколобость, когда официантка поведала нам, какие материи здесь на самом деле вступают в действие:

– Фотовспышка в закрытом помещении вызывает у людей раздражение…

Представьте себе!

Помимо нас в баре сидела еще одна группа ребят, и я как-то очень живо представил себе, как они, разъяренные вспышкой нашего фотоаппарата, схватят приколоченные к стенам мечи и арбалеты и с воплями набросятся на нас, покромсают на маленькие кусочки и, что обиднее всего, выпьют наше пиво. Или как официантка, оседлав лихого коня, вне всякого сомнения спрятанного под прилавком, напялит на себя рыцарские доспехи и с копьем наперевес ринется к нашему столу!

Когда первый шок от только что услышанного прошел, мы начали анализировать. Наверное, стоило спросить у официантки, что еще раздражает людей в закрытом помещении. Пусть предоставит полный список! В конце концов, мы пришли к выводу: судя по тому, что в воскресный вечер бар был почти совершенно пуст, ее раздражает, когда посетители едят, пьют, разговаривают… и просто присутствуют и даже находятся поблизости. При этом об амбициях бара говорили хотя бы размеры пепельниц. Это был какой-то гипертрофированный гигантизм: в такую пепельницу, мне кажется, можно было лет 5 не разгибаясь курить всем баром, давая пыхнуть даже спрятанным под прилавком коням. Излишне говорить, что чаевых официантка от нас не получила…

К вечеру похолодало. Но очень уж нам хотелось посмотреть, как разводятся мосты. Удобно было то, что дворцовый мост, ближайший к нам, разводится первым. В полночь, когда мы вышли из дома, на улице еще было относительно светло. Удивило количество народу, снующего по Невскому. «Ведь завтра всем на работу» – почему-то именно эта мысль меня посетила первой. Но гуляющих, судя по всему, это беспокоило гораздо меньше, чем меня.

До набережной мы добрались примерно за полчаса и продрогли уже тогда. К моменту, когда мост начался разводиться, мы разве что инеем не покрылись. Однако героически выдержав этот холод, мы были вознаграждены незабываемым зрелищем, которое я и сам наблюдал впервые и не мог не запечатлеть.

Следующий день мы посвятили Петропавловской крепости и крейсеру «Аврора». И как-то неожиданно быстро этот день закончился. А ведь столько всего еще осталось неохваченным – Петродворец, Летний сад, Исаакий, Спас… Придется повторить. Что касается общего впечатления, то неприятно поразило лишь одно – весь Петербург предстал одной огромной строительной площадкой. И такое впечатление, что за последние 2-3 года ничего в этом плане не изменилось. Половина зданий на реставрации. Думаю, не сильно ошибусь, если скажу, что лица города я так и не увидел. А очень хочется его увидеть. Чтобы влюбиться в него снова, как это произошло со мной «всего» каких-то 23 года назад…