15 февраля 2004 г., 23:41
Москва
Сегодняшний день для меня отметился сразу двумя знаменательными событиями.
Во-первых, я побил прошлогодний рекорд и второй раз за эту зиму выехал на лыжах – и снова в соседний Тимирязевский парк. Несмотря на то, что я еще не до конца оправился после некстати скосившего меня гриппа, я не удержался перед соблазном, коим являлось совершенно безоблачное небо с ярким солнцем, полное отсутствие ветра и -7 градусов на термометре. Пробежка длиной в час, за который, я полагаю, мне удалось пройти порядка семи километров, приятно взбодрила и добавила жизненной энергии.
На лыжне произошел один весьма забавный эпизод. Вполне естественно, что в такую изумительную погоду, да еще и в воскресенье, лыжников в парк высыпало довольно значительно количество, в том числе и пенсионеров, которые достали с пыльных антресолей 25-летние деревянные лыжи с облупленной краской и принялись вести здоровый образ жизни. Тропинка в лесу протоптана достаточно широкая, а сама лыжня располагается по самому ее краю. Если мне не уступали лыжню, то мне не составляло труда сойти с нее и по тропинке обогнать «скороходов». И вот в очередной раз впереди меня ползли на лыжах три бабульки – одна по лыжне, а две другие параллельным курсом по тропинке, загородив таким образом все пространство. Объехать их никакой возможности не представлялось, и я, будучи в прекрасном расположении духа, решил схохмить: «Девушки, позвольте вас обогнать!» Но то ли слово «девушки» я произнес недостаточно четко, то ли эти «девушки» оказались туговаты на ухо, но после прозвучавшего ответа мне стоило величайших трудов сохранить свое равновесие: «Сынок, какие же мы дедушки, мы бабушки!»
Второе знаменательное событие произошло вечером, когда я возвращался из гостей. Ира, подруга дней моих суровых крымских, отмечала день рождения своего сына, и по этому поводу собрала самых близких друзей и подруг. Все было чудесно, и я напросился на обратную дорогу с подругой Иры, которую зовут, как ни странно, тоже Ира. Напросился я ввиду того, что Ира собиралась ехать домой на машине и готова была ради приятной компании в моем лице сделать лишний крюк километров эдак в пятнадцать и добросить меня до моего Коптева. Примерно за 2 км до Ленинградского шоссе Ира неожиданно остановилась на МКАДе и, внемля моим давним сожалениям о том, что я уже почти год не сидел за рулем автомобиля, вручила мне свой руль под предлогом того, что она устала. Тут, как говорится, и сел старик!
Должен заметить, что последний раз в своей жизни «Жигули» 3-ей модели я водил только в страшном сне, и вот мне снова представилась такая возможность. Ох… я проклял всё! Сиденье никак не устанавливалось в удобном положении, педали находились не на той высоте, в результате чего я постоянно мимо них промахивался, и машину носило из стороны в сторону, словно руль был совершенно не отрегулирован. А когда я на МКАДе пытался лихорадочно включить пятую передачу, Ира между делом заметила, что такой передачи в ее автомобиле, оказывается, не существует в принципе. Да уж, для меня, изнеженного и избалованного гидроусилителями руля и тормозов и пятискоростными коробками передач, это был, что называется, букет экзотики! Доведя машину до дома целым и невредимым, я для себя сделал один очень важный вывод: человек, умеющий водить такое чудо промышленности по дорогам Москвы с ее невообразимым движением, сможет водить что угодно и где угодно. Шумахер с Култхардом нервно курят в сторонке.