25 апреля 2004 г., 23:17
Москва
Год назад я летал в Америку со строго определенной целью – указать налоговой службе Калифорнии ее истинное место – ну, вы поняли, где. Все остальное было по ходу дела. В этот раз меня привело за океан исключительно желание увидеть друзей и родных. А заодно насладиться чувством руля в своих руках – признаться, я начал опасаться, что за год подрастерял навыки управления автомобилем, особенно памятуя свой вояж по МКАДу на «трешке». Попутно я собирался разрулить и кое-какие рабочие дела. Еще одной целью было забрать все то, что я не смог забрать с собой в предыдущие два отъезда. Для этого я взял с собой большой чемодан в дополнение к обычному и сложил их один в другой, как матрёшки. Однако при регистрации оказалось, что их суммарный вес превышает допустимые 32 кг, и пришлось мне мои «чемодрёшки» все же разделить и отправить как два места.
О цели моей поездки меня спросила и девушка на паспортном контроле в Шереметьеве, и я во всем честно признался. «Что, не понравилось в Америке?» – спросила она. «Нет, – не без гордости ответил я, – у нас лучше!» В паспорте у меня появился очередной штампик, и теперь мне осталось только ждать посадки в самолет.
Здесь уместно ознакомить читателя с амбициозными планами на этот приезд. Билет у меня был то Сиэтла, откуда я собирался направиться к своему американскому приятелю, обитающему на самом востоке штата Вашингтон, провести там пару-тройку дней и на машине вдоль западного побережья доехать до Лос-Анджелеса. Машина напрокат была у меня забронирована на 14:00, и, еще сидя в самолете, я мечтал о том, как наконец-то сяду за руль!
В 12:30 по местному времени самолет приземлился в международном аэропорту Сиэтл/Такома. Обогнав по лестнице остальных пассажиров, отдавших предпочтение эскалатору, я одним из первых оказался в абсолютно пустом зале паспортного контроля. Через 2 минуты я протянул пограничнику синий американский паспорт – типа, встречайте, я вернулся домой! Пока он занимался моими документами, я обратил внимание на шеврон у него на рукаве: “Office of Homeland Security” (что почти дословно переводится как КГБ). Это меня неприятно удивило, ибо пограничники и таможня ранее находились в ведении Службы иммиграции и натурализации (INS). А ведь этот КГБ был создан для обеспечения «свободы» и «безопасности» своих граждан после так называемых терактов 11 сентября, и методы у этой организации именно гэбэшные, в чем я и имел случай убедиться.
Тем временем пограничник закончил возиться с моим паспортом, но вместо того чтобы поставить штамп и пропустить меня дальше со словами “Welcome back!”, вставил в него какую-то красную карточку и отправил на дополнительную проверку в другой конец зала. «Удаление с поля на первой минуте матча» – мысленно подвел я итог, пользуясь футбольной терминологией.
Пока я ждал прохождения моим паспортом проверки на дополнительную вшивость, приходили и другие люди с красными карточками – не иначе, отбывать дисквалификацию. Но если их «дисквалификация» длилась по 5-10 минут, то моя затянулась на все 40. Попытки с моей стороны выяснить причину такой задержки оканчивались дежурной отговоркой: “We need to run some checks” («нам нужно провести проверку»). Когда они наконец, закончили свои идиотские проверки, зал уже полностью опустел, и в секции для багажа сиротливо стояли мои два красно-синих чемодана.
Одетый в красно-синий спортивный костюм, с красно-синим рюкзаком на спине и двумя красно-синими чемоданами я смотрелся, должно быть, чересчур подозрительно, поскольку скучавшие таможенники решили устроить мне проверку с пристрастием. Один из таких героев по имени Джон Верес, который и без грима вполне подошел бы на роль гестаповца, начал с массы идиотских вопросов, на которые я честно ответил. После этого он мне настоятельно рекомендовал положить к нему на ленту транспортера куртку и весь багаж, а также полностью вывернуть карманы, сложив их содержимое рядом. Такой поворот событий мне уже не нравился. Однако когда он надел резиновые перчатки, приказал мне отойти на три шага и вынуть руки из карманов, я почувствовал себя крайне неловко. Возникло совершенно четкое ощущение, что меня в чем-то обвиняют, но в чем именно, пока еще не придумано.
Сначала у меня были изъяты обратные билеты и все три паспорта – американский, российский загран и российский внутренний. Затем досмотру подвергся мой бумажник. Каждая бумажка, купюра, карточка были из него вынуты и просмотрены – разве что на зуб не опробованы. Поочередно той же самой процедуре были подвергнуты мой рюкзак и оба чемодана: каждая вещичка в них обследовалась наитщательнейшим образом, не упущен был ни один носочек, ни одна бумажка, ни один носовой платочек. Ремни от брюк были прощупаны по всей длине, сантиметр за сантиметром. Фотоальбом, который я вез в Лос-Анджелес, был пролистан от и до, и даже часть негативов просмотрена на свет. Когда чемоданы были полностью выпотрошены, фашист Верес с еще одним фашистом расстегнули молнию на подкладке чемодана и принялись простукивать металлический каркас – сантиметр за сантиметром. Само собой разумеется, что все содержимое моего багажа вываливалось в полном беспорядке, и все то, на что я потратил столько времени, мне теперь приходилось делать заново, а именно – упаковывать вещи по чемоданам.
Однако все это были лишь цветочки. В качестве ягодок выступил переносной внешний жесткий диск, на котором я храню резервную копию своих рабочих и частично личных файлов и который я намеревался использовать для работы в Америке, ибо не только для отдыха туда летел. Фашист Верес невероятно возбудился на сей агрегат и всенепременнейше желал найти выход подступившему желанию. Оказывается, он никоим образом не может пропустить диск на территорию США, предварительно не убедившись в том, что на нем нет ничего нелегального. С его стороны были сделаны многочисленные попытки найти человека с компьютером, чтобы подключить диск и взглянуть на него. Но вы же понимаете, на дворе каменный век, найти компьютер с USB-портом – задача практически невыполнимая… Верес пошел звонить своим начальникам, чтобы узнать, что делать с террористом, наверняка везущим с собой план полного уничтожения Америки в течение одной недели и попутно гигабайт десять порнографии. Спустя полтора часа фашист все еще никого не нашел и принял гениальное решение – задержать мой диск до выяснения его содержимого с обещанием отправить мне его, как только он убедится в его чистоте. Таким образом, изначально предполагалось, что на диске есть что-то нелегальное, а моя задача была их разубедить их в этом! Это – новый принцип, изобретенный в сверхдемократической Америке, и называется он презумпция виновности имущества.
Наверное, стоило позвать его начальника и попытаться отстоять свои права на свою личную собственность. Но все мы сильны задним умом. А в тот момент мне после двух с половиной часов исключительно приятного общения с американскими представителями власти уже было все равно – я хотел в кратчайший срок оттуда убраться, пока не пролилась чья-то кровь, ибо сдерживать себя мне стоило неимоверных усилий. Я им записал свой московский адрес, на который надеюсь хотя бы в ближайшие года три получить этот злосчастный диск. Они же мне выдали квитанцию и обещали его выслать, как только проверят. А между тем, придраться там можно очень ко многому – это и рукописи моей книги, и коллекция антиправительственных и анти-бушистских статей на английском языке, да и, чего греха таить, бабы голые присутствуют – я же мужик, в конце-то концов! Я даже не говорю о том, что подбросить туда что-нибудь эдакое для них труда вообще не составит. А я потом буду доказывать, что я не верблюд.
Что они надеялись у меня вообще найти в багаже, я не знаю, но когда этот кошмар закончился, на мгновение я пожалел, что не являюсь террористом: во-первых, не так обидно было бы через все это пройти – хотя бы не зря, а во-вторых, я бы без зазрения совести выпустил по обойме в каждого из этих ублюдков, ибо сказать, что я был в бешенстве – это ничего не сказать. Что ж, самое начало моего визита в «свободную страну» вызвало дикое желание уехать домой сейчас же и надолго отбило охоту появляться здесь впредь.
Безусловно, делать обобщение наподобие «так поступают с каждым» было бы глупо, и в данном случае мне просто очень сильно «повезло», что для этой процедуры выбрали именно меня. Впрочем, я больше склоняюсь к мысли, что именно меня как активного борца со стажем против беспредела властей они и пытались таким образом запугать. Что действительно огорчает, так это именно сами методы и принципы досмотра, которому для полноты картины не хватает гинекологического кресла за шторкой. Под прикрытием пресловутой борьбы с терроризмом оправданы грубейшие вторжения в личное пространство граждан собственной страны и унижения, каким подвергались когда-то в Советском Союзе те, кто уезжал заграницу на ПМЖ.
С опозданием больше чем на час я взял напрокат автомобиль и поехал в глухомань под названием Usk. Первый день определенно был смазан, и надежды добраться до Брюса до наступления темноты уже не было. Вместо запланированных 8 вечера доехал я до него только к 10 часам. После 12-часового перелета, последовавшей 2,5-часовой пытки и 6-часового вояжа по дорогам штата Вашингтон я свалился спать.
Два дня, проведенные у Брюса, оказались насыщенными во всех отношениях. 13 марта мы поехали в Айдахо к его другу Алану Бэнксу на «лосьбургеры». Туда же прибыли на сие мероприятие еще несколько человек из числа тех, кого я называю новыми американскими революционерами. Это – реальные борцы за свободу, очень продвинутые в политическом плане люди, прекрасно ориентирующиеся в современном мире, что не характерно для большинства американских обывателей. Лично я получаю интеллектуальное наслаждение от общения с ними. Ярые защитники американской Свободы и Конституции в их первозданном виде, они разительно отличаются от остальной серой массы с ее типичным представителем – «средним американцем».
Алану пару недель назад сильно повезло. Лицензия на отстрел лося дается в штате Вашингтон на один год всего раз в жизни. И не просто дается, а разыгрывается в лотерее. Если в течение сезона охоты подстрелить лося не удалось, то второго шанса уже никогда не будет. Алан выиграл лицензию. А спустя неделю, выйдя утром из дома, обнаружил огромного лося, который мирно пил воду из его маленького прудика в каких-то тридцати метрах от дома. Остальное было лишь делом хорошей реакции и техники . Из этого лося и были приготовлены бургеры, которые по вкусу, впрочем, мало чем отличались от говядины, но были при этом весьма трудножуёбельные.
По моей просьбе Брюс накануне моего приезда смотался в Спокейн и в русском магазине купил селедки и нерафинированного (ароматного) подсолнечного масла, которое в американских магазинах отсутствует как факт. Таким образом я решил ознакомить американцев с «рашн закусон», презентовав им бутылку водки «Флагман». Утром я по всем правилам заготовил селедку с луком и маслом, и к моменту сбора закусон был готов. Оценили его по достоинству!
У Алана на участке также живут три павлина – один самец и две самочки. Впервые в жизни я увидел, как павлин распускает свой хвост. Зрелище незабываемое!
На следующий день мы с Брюсом постреляли из револьвера. Впервые я держал в руках настоящий пистолет, и это ощущение мне чертовски понравилось! Особенно когда с первой же обоймы я умудрился попасть в яблочко! «Now, this nigger is really dead!» («этого ниггера ты конкретно прибил!») – похвалил меня Брюс.
Остаток дня я провел в пассивном отдыхе, наслаждаясь свежим воздухом, и лег спать пораньше, чтобы выспаться перед долгой поездкой.
14 апреля я проснулся в 6 утра и решил сразу же ехать. Примерно час у меня ушел на сборы, и ровно в 7:00 я сел за руль. Несмотря на моросивший дождь, настроение было чудесным в предвкушении поездки. Однако не успел я проехать и двадцати минут, как настроение мое резко испортилось: за превышение скорости всего на 11 миль в час мне влепили штраф на $122. Пожелав полицейскому поскорее сдохнуть, я продолжил свой путь.
Часа через три я пересек границу штата и оказался в Орегоне. Еще через 20 миль я выехал на трассу, ведущую в Портленд. Справа по ходу движения – река Колумбия. Непередаваемый колорит пейзажам придавала странная погода, менявшаяся едва ли не ежеминутно: в один момент светило яркое солнце, а в следующий – ливень застилал лобовое стекло так, что дворники даже на максимальных оборотах едва справлялись с потоками воды. Нависающие над рекой тучи черными чудовищами отражались в темной воде и, казалось, готовы были поглотить заблудших путников, оказавшихся в столь неурочный час у них на пути. Но в последний момент дорога делала очередной виток, повторяя контуры реки, и голодные монстры вновь лишь проливали слёзы досады.
Река Колумбия уперлась в Портленд, который я проехал насквозь, а еще через 2 часа я выехал на побережье, продолжив свой путь по автостраде US-101. Здесь-то и начались потрясающие красоты и виды, от которых дух захватывало! Помноженное на мрачную погоду, зрелище океана с черными утесами и бьющимися о них волнами выглядело зловещим, напоминая сцены из страшной сказки, а на вершины прибрежных скал явно напрашивался замок какого-нибудь злодея.
На протяжении пути двухрядный серпантин то нырял в густой лес, то внезапно оказывался у самого обрыва, открывая взору новые красоты. И если бы можно было остановиться в любой точке, то не одна фотопленка была бы использована на эти сказочные пейзажи. По возможности я останавливался на специально отведенных точках обзора, но ведь и между ними виды открывались отнюдь не хуже! Порой приходилось изворачиваться: одним глазом посматривая на дорогу, а другой вперив в видоискатель, я щелкал затвором, рискуя невзначай улететь в кювет.
Вообще, штат Орегон поразил меня своей красотой! К черту пальмы, север намного богаче, насыщеннее и «сочнее» однообразных южных пейзажей. Природа Орегона очень напоминает среднюю полосу России, только леса в Орегоне гораздо гуще.
Когда ночь опустилась на землю, неосвещенная трасса, уходящая в дебри, стала выглядеть еще более таинственно. Дальний свет фар выхватывал из темноты резкие повороты и дорожные знаки, оповещающие о том, что здесь звери перебегают дорогу. Один раз метрах в ста впереди меня трассу пересек олень, но больше я живности не наблюдал. Тем не менее, адреналин бил фонтаном – я несся с запредельной скоростью (65-70, а порой и до 80 при допустимых 55 милях в час), только-только вписываясь в повороты и надеясь – очень сильно надеясь – не врезаться в какого-нибудь тупорылого лося, который обожрался мухоморов и теперь стоит на шоссе и ждет своего часа. Ведь в столь позднее время движение на трассе практически отсутствовало – хорошо, если в пять минут проедет одна машина. И что бы я делал один на дороге с дохлым лосем на помятом капоте в такой час?
Периодически на пути возникали населенные пункты со стандартным «джентельменским набором» – кафе, заправка, магазинчик и десятка два частных домов. В таких местах приходилось снижать скорость до 35 миль, ибо каждая занюханная деревня имеет свою полицейскую часть. Но кончался населенный пункт, и педаль газа вновь втаптывалась в пол, пока стрелка спидометра не поднималась до отметки 65, а дальше – в зависимости от обстоятельств. Мне непременно хотелось в первый день дороги успеть добраться до Калифорнии: самый северный ее пункт Crescent City находился как раз на половине пути моего следования.
Северо-западные США – это, пожалуй, чуть ли не последний островок белой Америки. Как-то у меня за последние годы, проведенные в Лос-Анджелесе, появилась стойкая ассоциация: Америка – это негры и латиносы. В Айдахо, Вашингтоне и Орегоне я не без удовольствия взирал на море людей, среди которых не встречалось ни одного представителя чужеродной расы. И вот, проехав почти 800 миль, я пересек границу Калифорнии, и что же я увидел первым делом? Мексиканца! Именно он работал на «ресепшн» в мотеле в Crescent City, куда я заселился ровно в 22:00. Пятнадцать часов, проведенных за рулем, плюс неполная адаптация к смене часовых поясов сделали свое дело: приняв душ, я уснул, как убитый, едва коснувшись подушки.
Утром, позавтракав на скорую руку, я продолжил свой путь. В Калифорнии автострада US-101 стала вдвое шире, да и допустимая скорость поднялась до 65 миль в час. Дорога ушла от побережья миль на 20 вглубь материка и проходила теперь по лесам. Часов через 6 она внезапно вынырнула из очередного туннеля, и передо мной открылась потрясающая панорама Сан-Франциско, а мой путь лежал через знаменитый мост «Золотые ворота». Когда я оказался на мосту, то снова, рискуя «сползти» в соседний ряд или даже на встречную полосу, достал фотоаппарат и стал щелкать затвором.
В городе автострада на какое-то время превратилась в обычную городскую улицу, которая провела меня через центр Сан-Франциско. Пока я преодолел небольшую пробку на выезде из города, пока попил кофе с приятелем, мне стало ясно, что из графика я снова выбиваюсь. Я решил сойти с 101 и «пересесть» на трассу I-5, чтобы по самому короткому пути домчаться до Лос-Анджелеса. Впрочем, и этот короткий путь занял значительное количество времени. К брату на квартиру я приехал уже после 10-ти часов вечера. После теплой встречи с Дашей и Аликом и мини-застолья я завалился спать. За последние два дня я провел в дороге в общей сложности 29 часов, проехав более 2600 километров. Личный рекорд! Что удивительно, усталости не было. Была масса впечатлений от захватывающей поездки на хорошей машине по хорошим дорогам с хорошей культурой вождения – всего того, с чем в России пока, увы, проблемы.
Оставшиеся дни в Лос-Анджелесе я провел в застольях с максимально возможным числом друзей и знакомых, посещал сауну, ходил по магазинам, ездил на работу. Удивительно теплая встреча с друзьями натолкнула на мысль, что неплохо бы сделать такой вылет за океан регулярным – каждый апрель, к примеру…
Впрочем, помешать этому может только злосчастный жесткий диск. Какова же его судьба? Пару дней назад у меня произошел потрясающе содержательный разговор с «роботом», которому фашист Верес поручили мой диск осматривать:
– Когда я смогу получить свой диск?
– Как только я проверю его. Вдруг Вы хотите ввезти в США что-то нелегальное…
– Я уже ничего не хочу ввести в США. Я нахожусь в России, у вас есть мой адрес, вышлите мне мой диск, он мне необходим для работы.
– Но я его должен сначала проверить, вдруг там есть что-то нелегальное?
– Зачем вам его смотреть, если я не собираюсь его уже ввозить в США? Он мне нужен в России!
– Сэр, как только мы его проверим, если мы не найдем там ничего нелегального, мы его вам вышлем.
– А что конкретно вы ищете там?
– Контрабанду.
– Контрабанду? На диске?
– Да, сэр. У вас есть, что сообщить мне перед тем, как я начну его осматривать?
– Контрабанды у меня там нет, это точно, – я уже не смог сдержать смеха. – Как скоро вы сможете его проверить?
– Не знаю. У меня сейчас очень сильная загруженность.
– Может быть, вы мне его все-таки вышлете?
– Нет, мы его должны проверить…
Мне надоело биться головой о стенку. Я понял, что пока этот дебил не посмотрит на содержимое диска, он от него не отстанет. Причем, не факт, что он не начнет его вскрывать в поисках каких-нибудь наркотиков. Если же он найдет что-то, что ему не понравится (а ведь это теперь так чертовски легко устроить!), то, по-видимому, мне путь в США отныне вообще заказан. Ибо не хочется прямо с самолета угодить в наручники.
…В Шерметьеве мне не задали ни одного вопроса, хоть я и ехал с явным перевесом. Лениво посмотрев паспорт, поставили штампик. И как же приятно, черт побери, вернуться домой! Тем более, что через неделю – очередная попытка выезда в Волгоград…
Views: 1 680
